Но Джузеппе не понравилось вставать в 5 утра, и он из семинарии свалил. Его поймали и засунули в монастырь, назначили помощником монаха-аптекаря. Джузеппе более-менее изучил лекарственные травы, потом что-то опять спиздил, и сбежал в Палермо. Там он познакомился с ростовщиком Мурано.

Бабла у парня не было, а сладкой жизни хотелось.
— Ростовщики хуйня вредная, и угнетатели пролетариата, — рассуждал Джузеппе. — Ростовщика ограбить вообще благое дело. Можно даже топором по башке ёбнуть.

Но потом вспомнил печальную историю Раскольникова, и решил, что итальянский климат убийству ростовщиков не способствует. Мурано был ужасно недоверчивым, жадным, но туповатым чуваком, а еще интересовался всякими инфернальными хуёвинами. И вот он стал тут и там узнавать слухи о юноше-чародее, который умеет варить приворотные зелья, находить клады, а на ужин к парню сам дьявол приходит пиццу жрать.

Мурано заинтересовался, и пригласил перспективного мальчика в гости. Тот между делом проговорился, что в горной пещере неподалеку от Палермо находится клад.
— Я это вижу, — сообщил Джузеппе замогильным голосом. — Там золото, бриллианты, рубины, и прочая драгоценная ебанина.
— А что ж ты сам клад не выкопаешь? — прищурился Мурано.
— Ты, блядь, такой простой, — убедительно сказал юноша. — По-твоему, клад всем в руки дается? Это ж все бы неебически разбогатели тогда. Пещеру охраняет нечистый дух, он сам выбирает, кому бабло, а кому хуй на лысый череп. Так вот мне хуй.
— Да ладно, и ты прям с духом разговаривал?
— Ой, да это как два пальца обоссать, — фыркнул Джузеппе. — Хочешь, пошли, сам послушаешь. Он попиздеть любит.

Пришли они к пещере, а оттуда нечистый дух как давай вещать:
— Клад предназначен мужику 40 лет, лицо носатое, спина сутулая, профессия связана с финансами, фамилия на М.
— О, так это ж я! — обрадовался ростовщик.
— Ну хер знает, — с сомнением произнес дух. — Человек, который получит клад, положит перед входом в пещеру 60 унций золота. Так было предсказано.

— Хули мне класть золото, если в кладе его и так полно? — подозрительно уточнил Мурано. — Что-то не сходится.
— А это откат, — важно ответил дух. — Или ты думаешь, мне пиздец, какое удовольствие доставляет веками охранять эти ебучие килограммы побрякушек?
В итоге Мурано согласился, выложил бабло на камешек.
— Завтра приходи, — рявкнул дух. — Сегодня прием окончен.

На следующий день ростовщик вошел в пещеру, и на него набросились четыре демона. Сначала кружили его в адском танце, потом отпиздили капитально, и исчезли.
— Это было испытание, — оповестил голос нечистого духа. — Лежи смирно, через часик перед тобой земля засветится, и увидишь, где копать клад.

Мурано полежал час, два, три, уже оклемался, но вместо клада было только разбитое ебло. Он попытался позвать нечистого духа, но тот почему-то не откликался. Тогда ростовщик сообразил, что его наебали.
— Ну погоди, Джузеппе, пипидастр малосимпатичный, — разозлился он. — Я еще тебя поймаю! Я этому, блядь, жизнь теперь посвящу!

А неугомонный Джузеппе взял фамилию покойной тетушки, самовольно присвоил титул, и стал зваться графом Калиостро. Он отправился на Восток, побывал во многих странах, познакомился с масонами из Мальтийского ордена, с восточными магами и учеными, занимался различными мошенничествами, и наконец приехал в Рим.
Там он познакомился с очень красивой служанкой Лоренцей Феличиани, и женился на ней.

Через некоторое время граф сказал молодой жене:
— А что, душенька, если я попрошу тебя трахнуться с другим мужиком, ты ведь возражать не будешь?
— Ах, но это ведь супружеская измена? — удивилась стыдливая дама. — Прелюбодеяние, грех-то смертный!
— Да брось, измена это когда муж не знает, — уговаривал Калиостро. — А когда знает, да еще и сам просит, это не измена, а мелочи и хуйня. И вообще, даже наоборот, добродетель. Мужа-то слушаться надо.

Лоренция что-то сомневалась в добродетельности ебли с чужими дядьками, даже по просьбе мужа, и рассказала об этом родителям.
— Ах он, мудачина бестактный! — возмутились ее мама и папа. — Развратник и подлец! Ты, доченька, пошли его на хуй, пусть сам ебется с посторонними мужиками, ибо пипидастр настоящий. Требуй развода.

Но тут Лоренция сообразила: а ведь круто получается! У нее будет сексуальное разнообразие с разрешения супруга. И согласилась. Молодые собрались и отправились кочевать по Европе. Лоренция взяла имя Серафима, и без проблем охмуряла богатеньких мужиков, разводя их на бабло. Впрочем, мужики были не в претензии, ибо красавица честно и старательно отрабатывала за все в постели.

В Италии и Испании народ горячий, мужики ебливые, и дела у парочки шли хорошо. Но тут занесло их в Англию. Сэры и пэры сразу разочаровали жгучую Лоренцию: они никак не хотели вестись на флирт. Только чай пили без конца, и об охоте на лис разговаривали.

— В пизду их прекрасные традиции, — объявила дама. — Они, видать, без хуя все родились.
— Ладно, щас я попробую, — сказал Калиостро.
— Что, баб соблазнять? — возмутилась жена. — А я тебе не позволяла!
— Не-не, что ты, дорогая, — успокоил ее граф. — Это ты у нас добродетельная блядь с моего разрешения. А у меня другой бизнес.

Он познакомился со знатной дамой, миссис Фрей, очаровал ее рассказами о своих магических способностях, показал пару фокусов, а потом и говорит:
— Какое у вас колье красивое! Камешки только маловаты.
Миссис Фрей обиделась, ибо на шее у нее блистало килограмма два бриллиантов.

— Как будто камешки бывают больше, — сказала она.
— Ой бля, да я вас умоляю, — рассмеялся Калиостро. — Не понимаю, почему вы до сих пор их не вырастили до нормальных размеров. Это же так просто.
— Как это? — удивилась дама.
— Да вот так. Бриллианты растут в земле. Как дерево. Их надо только закопать на Поле чудес… то есть, в правильном месте. И сказать «крекс-пекс-фекс»… то есть, произнести заклинание, я имел в виду.
— И что будет?
— Ну что-что. За ночь ваше колье вырастет до размера пояса. А если на недельку оставить, такие булыжники получатся, что можно из них дом построить.

Дама повелась, очень уж ей хотелось дом из бриллиантов.
— А можно еще закопать золотую шкатулку? — осведомилась она.
— Можно, конечно, — великодушно разрешил Калиостро. — Вырастет до шкафа-купе.

Миссис Фрей под руководством графа закопала свои драгоценности, Калиостро произнес над ними громкое заклинание. Но когда через неделю дама пришла за камнями для дома и шкафом-купе, в земле ничего не оказалось.
— Где мои украшения? — гневно спросила миссис Фрей.
— Да хуй знает, растворились, наверное, — нагло отмазывался Калиостро. — Такое случается. Земля у вас в Англии не очень, не плодородная.

Наконец поняв, что ее наебали, миссис Фрей обратилась в суд. Но там за недостатком улик графа оправдали.
— Прощай, туманный Альбион, — сказал Калиостро. — Здравствуй, Франция.
— Ну наконец-то к приличным людям едем, — обрадовалась Лоренция. — Сил уже нет, как соскучилась по извращениям и промискуитету.
И сладкая парочка отправилась во Францию.

— Это вам, блядь, законодательница мод, а не сырая Британия. Тут, блядь, не фиш энд чипс с чаем, а фуагра и прочие французские поцелуи, — ворчала по дороге Лоренция, обиженная холодностью английских джентльменов.

И точно: едва успели они приехать в Дувр, как в Лоренцию влюбился богатый знатный месье. Она, конечно, дала — ибо по разрешению мужа это вовсе и не грех. А француз втрескался так, что отправился за парочкой в Париж. Стал ходить за Лоренцией по пятам, и говорить:
— Иди ко мне в содержанки, будешь, как сыр рокфор в соусе майонез кататься.

— Да я ж вроде замужем, — отказывалась Лоренция.
— Так и брось, ма шер, своё это беспородное мердэ, — уговаривал богач. — Что ты видишь вообще от него? А со мной будут у тебя и спа, и массаж, и сумочки от Шанель, и поездки на Бали, а если хочешь так даже в Турцию на олл-инклюзив.

Против Турции красавица устоять не могла, и согласилась. Снял ей месье шикарную квартиру в Париже, Лоренция переехала. Тут Калиостро оглянулся — а жены-то и нет. Приходит к Лоренции и говорит:
— Ну и чо за хуйня? Рога мне наставила?
— Очнись, — говорит Лоренция. — Я тут еблась с кем попало, так что у тебя рога уже даже не оленьи, а лосиные.
— То по разрешению, не считается, — обиделся Калиостро. — Вернешься?
— Нет, я в Турцию уезжаю, — пафосно отвечает жена.

Граф фак ей показал и гордо удалился, а на следующий день за Лоренцией пришли жандармы, и отвели ее в тюрьму. Навещает ее Калиостро, и ухмыляется:
— Ну чо, сидишь?
— Да вот сижу какого-то хера, ничего не понимаю, — плачет Лоренция.
— Ну а что ж тут понимать? Я жалобу в суд на тебя подал, блядина ты бессовестная. За измену.
— Ну ты и мудак ничтожный! — обиделась Лоренция.
— Я мудак ничтожный, зато свободный, — мирно сказал граф. — А ты вся такая охуительная, и в тюрьме. Вот сиди, пока тебя не прощу.

Красавица отсидела несколько месяцев, прониклась, осознала свою вину, тем более что богатый месье уже другую любовницу нашел. А потом Калиостро ее милостиво простил, из тюрьмы забрал, и говорит:
— А теперь съебываем быстренько. Я долгов наделал. Тебя ж не было, мужиков на бабло разводить некому.

Свалили супруги в Италию, и там нарвались на ростовщика Мурано, того самого, которого Калиостро с кладом наебал.
— Ооооо, наконец я тебя нашел, подлый пипидастр! — взревел ростовщик, который жизнь решил положить, чтобы отомстить врагу. И подал жалобу.
Теперь уже посадили Калиостро.

— Ты не думаешь, что в этом есть определенная историческая справедливость? — навестив его, спросила Лоренция.
— Нет, блядь, не думаю, — сказал граф. — Я никому не давал, и в Турцию на олл-инклюзив в развратном купальнике не собирался.
— А, ну ладно тогда, действительно, — вздохнула жена, подыскала подходящего богача, и освободила мужа за бабло.

Уехали они в Марсель, и там Калиостро познакомился с пожилой парой алхимиков.
— Ах, мы так любим тайные науки! — сказала старушка. — Ищем эликсир жизни.
— Хуйня какая, подумаешь, бином Ньютона, — тут же сообразил Калиостро. — Я знаю рецепт.
— Ах, неужели? — обрадовались алхимики.
— Да бля буду, — приосанился граф. — Иначе с каких бы херов я в триста лет выглядел на тридцать. Только это очень долго и сложно готовится. Эликсир жизни вам не похлебка луковая, понимать надо.

И стал он варить с алхимиками эликсир жизни. Жарил, парил, бодяжил, добавлял то слезы летучей мыши, то дерьмо пауков, то капусту, то лук. На каждый ингредиент требовалось бешеное бабло, которое старички радостно платили.
Нахуячил в итоге Калиостро странноватого борща.

— Ах, когда можно будет омолодиться? — трепетали алхимики.
— Хуйня вопрос, — кивнул граф. — Осталось делов-то: добавить пиздец-траву, и кофейные зерна из говна мусангов.
— А где же все это взять? — огорчились старики.
— В Аргентину надо ехать, и во Вьетнам, — огорошил Калиостро. — Давайте бабло, поехал я, а борщ… тьфу, блядь, эликсир, пусть пока настаивается.

Дали ему алхимики по мешочку золота каждый, и граф отбыл вместо Аргентины в Англию. Там он выращивал бриллианты, делал железные гвозди золотыми, угадывал выигрышные номера лотерейных билетов, и так засрал всем мозги, что понравился английским масонам. Ну, а бедные алхимики ждали-ждали графа, не дождались, попробовали борща, отравились и померли.

Английские масоны были сплошь сэрами и пэрами, и верили в мистику. Они пытались управлять духами, вызывали души умерших, искали философский камень, и маялись прочей малореалистичной хуйней.
— Мистер Калиостро, — сказали масоны графу. — Мы весьма впечатлены вашей осведомленностью в тайных познаниях. Расскажите, как вы превращаете железо в золото.
— Да щас, блядь, так я вам все и выложил, — надулся шарлатан. — И вообще, я тоже масон, и даже глава масонского ордена.
— Ух ты, бля! А какого?
— Египетского.
— Мистер Калиостро, мы никогда не слышали о таком.
— Ну мало ли, что не слышали. А он есть. И я его верховный копт, великий маг и чародей.

Масоны переглянулись, пожали плечами, и решили:
— Если и пиздит, то талантливо. А его чудеса привлекают к нам новых клиентов. Давайте его поддержим финансово, а он нам пиар обеспечит.
И на Калиостро полил золотой дождь. Масоны валили бабло, не жалея. Граф ездил в шикарных экипажах, носил дорогие одежды, окружил себя кучей слуг в роскошных ливреях. Лоренция наконец смогла отдохнуть от ебли со всякими старикашками. А Калиостро и впрямь стал собирать свой масонский орден.

Принимал он мужиков не младше 50 и дам не моложе 35, рассудив, что распиздяи юного возраста ему не нужны, слишком любопытные и непокорные.
— Я подарю вам духовное и физическое совершенство, — обещал он адептам. — Красоту, здоровье, бессмертие и неебическую потенцию. Но надо пройти все ритуалы посвящения.

За вступление в орден он драл охуительное бабло. Неофитам надо было пройти долгий пост: не жрать, не спать, не трахаться, а граф пичкал их загадочными зельями — возможно, из конопли. Когда новичок окончательно ослабевал и охуевал, Калиостро сажал его в ванну с «жидким серебром», да еще и кровь пускал. Как он это делал - не спрашивайте. Я не знаю. Может, натирал ртутью, может, еще как.

После этого обряда посвящения, у людей начинали выпадать волосы, зубы, а тело сводило судорогами.
— Вот видите, организм обновляется! — радовался граф.
— А новые зубы когда вырастут? — спрашивали страдальцы.
— Так через 50 лет, — строго говорил Калиостро. — Надо тогда будет повторить ритуал, и все.
— А щас-то как ходить без волос и зубов?
— Да что такое 50 лет? Хуйня и мелочи. У вас вся жизнь впереди. После этого проживете ровно 5557 лет.

— Так много? — поражались неофиты.
— Не, ну это еще не много, — важно говорил Калиостро. — Я вот родился до Великого Потопа.
— Ой, а как же вы спаслись?
— Так на Ноевом ковчеге. Я Ноя хорошо знал. Премерзкий был дедок, но бухали мы с ним часто.
— А почему в Библии про вас ничего нет?
— Ну как же нет? Ной взял каждой твари по паре, а меня в одиночку. Я такая редкостная тварь, что пары не нашлось.

Все впечатлялись, продолжали жрать коноплю и сидеть в ртутных ваннах.
— Вы, главное, вот щас не помрите, — наставлял граф. — А если выживете, то уж пять тыщ лет, как с куста, протянете, и помрете молодыми-здоровыми.
Так он гастролировал между Англией и Францией, потом куча народу померло, и Калиосторо решил съебаться. Но главное, он понял, чего больше всего хотят люди. Вечной жизни и молодости.

Граф уехал в Германию, и хотел уже там открыть косметологическую клинику с подтяжками, пилингами и прочим диспортом. Но вовремя вспомнил, что это еще не изобретено. Однако в Германии ему понравилось: там все были помешаны на мистицизме. И Калиостро показывал свои фокусы, продавал борщ под видом эликсира жизни, а также вербовал новых ебанатов в свою масонскую ложу.

Перетравив еще уйму народу, Калиостро снова взялся искать клад из каких-то охуительно ценных магических книг. Мол, их надо откопать, а то они попадут к дьяволу, и тогда пиздец и полный апокалипсис. Набрав под это дело сундук бабла, Калиостро сказал:
— Вот щас сидите и ждите знамения. Как только оно явится, бегите и откапывайте клад.

А сам поехал домой и говорит Лоренции:
— Как ты смотришь на то, чтобы прокатиться в Россию?
— А что там в России? — спрашивает жена.
— Ой, дохуя экзотики. Бабы в собольих шубах, мужики в лаптях, снег, развесистая клюква, матрешки, водка, медведи в ушанках и кровавый режим.
— Ну даже не знаю, — мнется Лоренция. — Больно уж медведей с кровавым режимом боюсь.
— Да поехали! Куплю тебе балалайку.
— Лучше соболью шубу, — просит Лоренция.
— Ок, договорились.
И магическая чета отбыла в заснеженную Россию.

— Ой, дохуя экзотики. Бабы в собольих шубах, мужики в лаптях, снег, развесистая клюква, матрешки, водка, медведи в ушанках и кровавый режим.
— Ну даже не знаю, — мнется Лоренция. — Больно уж медведей с кровавым режимом боюсь.
— Да поехали! Куплю тебе балалайку.
— Лучше соболью шубу, — просит Лоренция.
— Ок, договорились.

И магическая чета отбыла в заснеженную Россию. Приехали они в Петербург, и Калиостро там открыл врачебную практику. Принимал больных, но денег не брал, а наоборот, ходил и раздавал милостыню направо-налево.
— Дорогой супруг, хуйня получается, — говорит Лоренция. — Почему это мы лохов не стрижем?
— Это тебе русские, — отвечает Калиостро. — У них все делается с дружбой и любовью, а называется это — попил бабла. Национальное русское развлечение. Тут подготовка нужна.

Наконец пошел о нем слух по Петербургу, и пригласили Калиостро с Лоренцией ко двору.
— Добрый день, ваше величество, — представляется Калиостро императрице Екатерине Второй, — Я граф Феникс, великий маг, кудесник и целитель.
И рекомендательные письма от английских масонов сует.
— Ишь ты, ебанина какая загадочная, — говорит Екатерина.

— Позвольте, ваше величество, предложить вам свои услуги. Я могу добывать золото из воздуха, изготавливать эликсир жизни, и сделать любую даму молодой и прекрасной.
— Хех, блядь, — ухмыляется Екатерина. — Этакими кунштюками меня не удивить. Золото из воздуха добывается с помощью налогов, эликсир жизни — это водка, а кто скажет, что императрица не молода и не прекрасна, тому башку снесут.

Калиостро слегка охуел от магических способностей Екатерины, молча кланяется. Думает, ну все, тут бабла не попилить.
— Но можешь оставаться, — милостиво кивает императрица. — Ты забавный, я даже тебе клиентов найду.
И рекомендовала придворным всячески с графом общаться. Стали Калиостро с Лоренцией бывать при дворе.

Лоренция называла себя итальянской принцессой, а когда дворяне восхищались ее красотой, говорила:
— Да, для шестидесяти я неплохо выгляжу. А все эликсиры, которые мне дает мой друг.
К особняку, где жил Калиостро, выстроилась очередь из желающих омолодиться. Но он опасался засовывать русских в ртутные ванны. Больно уж крепкий народ, вдруг да выживут, а потом пиздюлей дадут? И продавал дворянам за бешеные деньги настойку лопуха на водке, здраво рассудив: от этого русскому человеку хуже не будет.

А вот в магические способности Калиостро при дворе не особо верили, ибо волшебство тогда в России в моду еще не вошло. Все как-то больше по старинке, молились да на чудеса святых надеялись. Ну или уж на белую горячку.

Так что, как Калиостро ни пиарился в качестве кудесника, к нему мало кто обращался. Один раз только провел в монастыре сеанс экзорцизма над юродивым Василием Желугиным, который в кликушеских припадках закидывался. Помолился над ним, руками помахал, юродивому надоело на это смотреть, он излечился, и больше пену не пускал.

— Ну и чо за хуйню ты учудил? — строго спросили у Калиостро монахи. — Был святой человек, юродивый, теперь какой-то обычный мудак в вонючей рубашке. — И прогнали его к ебеням из монастыря, добавив: — Ты нам так всех святых людей на Руси изведешь

В общем, как-то в России магическая практика у Калиостро не задалась. Тогда явился он к самому князю Потемкину, и говорит:
— Позвольте, ваша светлость, я увеличу вашу наличность золотом втрое.
— Да нахуй мне это надо? — отвечает Потемкин, разглядывая бриллиантовые кольца на пальцах. — У меня и так этого золота хоть жопой ешь. Я уже сплю на золоте, жру на золоте, а оно не кончается.
— Ну хоть в качестве научного эксперимента позвольте, — настаивает Калиостро.
— Ну хер с тобой, делай, — говорит Потемкин.
А сам думает: «Ну хоть так немножко потрачусь, если что спиздит»
— Только с условием: третью часть увеличенного золота забираю себе.
— Лады, — кивает Потемкин.

Пустил графа в свою сокровищницу, и закрыл там. Весь двор с трепетом ожидал результатов. А через сутки Потемкин объявляет:
— Реально, бля буду, моя казна увеличилась втрое. — И отдает Калиостро кучу бабла.

Хуй знает, как граф сумел проделать такой фокус. Хотя, может, и не проделывал. Есть у меня одна догадка. Дело в том, что Потемкин запал на Лоренцию. Возможно, она и уговорила князя поспособствовать карьере ее мужа. Потемкин откровенно за Лоренцией ухаживал, и не только. А за каждую встречу вешал на красотку пудовые драгоценности. Лоренция уже напоминала новогоднюю елку, ходила, сгибаясь под тяжестью бриллиантов, и не знала, куда еще их повесить. Проколола пупок, и подумывала вставить бриллианты в нос, как папуаска. Шуб собольих и балалаек князь ей тоже надарил.

Наконец дворяне с купцами повелись на пиар, и стали потихоньку обращаться к Калиостро за волшебством. Однажды он вернул к жизни мертворожденного сына графа Гагарина. Все пришли в полный восторг и охуение.
И сделал бы Калиостро блестящую карьеру при Петербургском дворе, но тут императрица Екатерина узнала об интрижке своего любовника Потемкина с Лоренцией.
— Это что, блядь, такое? — искренне возмутилась она. — Чем это импортная пизда лучше нашей, отечественной? Не допущу! Налагаю санкции!

Правда, сама государыня была немецкого происхождения, но кого когда на Руси это колыхало? Сказано, санкции - значит, санкции.

И Калиостро посоветовали от ее имени:
— Дорогой граф, елико возможно поспешно удалитесь от Российской Империи.
— Что такое елико? — не сообразил Калиостро.
— Это значит, пиздуйте, пожалуйста, отсюда. И бабу свою прихватите. Ибо понеже, паки, паче, зело и вельми.

А тут еще прибегает граф Гагарин, и кричит:
— Ратуйте, православные! Младенца-то мне мошенник подменил! Был мальчик, стала девочка! Мы думали, само рассосется, но вот хуй… то есть, наоборот.

Короче, Калиостро с Лоренцией спешно свалили в Париж. Там граф прожил много лет, но вляпался в историю с ожерельем королевы. Его и из Парижа прогнали, он написал злобное «Письмо французскому народу», где предсказал Великую Французскую революцию. А сам поехал в Рим. Но и там не повезло. Папа Римский вдруг взялся бороться с масонами, и Калиостро посадили, Лоренцию тоже, вскоре она умерла от чахотки.

В 1798 году французы взяли Рим, в войсках были друзья графа. Стали они его разыскивать, но выяснилось, что он уже три года, как помер. То ли отравили, то ли от горя.